Дожди в теплом крае никогда не превращались в ледяные, твёрдые, блестящие снежинки.
Знающие люди считают их монотонными, а сами ли они считают себя несчастными?
Но снег на Юго-Востоке Китая — это полное увлажнение и красота; в нём слышится неясный вестник юности, это кожа сильной девственницы. В снежной пустоши — ярко-красные камелии, белые с зелёным оттенком простые цветы сливы, тёмно-жёлтые зимние жимолости в форме ковша; под снегом — ещё холодные зелёные
сорняки. Бабочек, конечно, нет; прилетали ли пчёлы собирать мёд с камелий и сливы — я уже не очень хорошо помню. Но перед моими глазами словно предстаёт картина: зимние цветы расцветают в снежной пустоши, множество пчёл летают оживлённо, и я слышу их жужжание.
Дети выдыхают на свои замороженные, багровые, как корни имбиря, ладошки, и семь-восемь человек вместе лепят снежного лохана. Поскольку они не могут справиться, кто-то из отцов приходит им на помощь.
Лохан получается гораздо выше детей, хотя это всего лишь кучка, узкая сверху и широкая внизу, и в итоге уже невозможно различить, это тыква или лохан. Но он такой чистый-белый, такой яркий, склеенный собственным влажением, весь сверкающий и сияющий. Дети втыкают в него косточки лонгана за глаза, а
затем украдкой берут румяно из туалетного ящика чьей-то матери, чтобы намазать ему губы. На этот раз это действительно большой архат. И он с блестящими глазами и багровыми губами сидит в снегу.
На следующий день несколько детей снова приходят навестить его; они хлопают в ладоши, кивают головой и смеются над ним. Но в конце концов он остаётся сидеть один. Солнечный день начинает таять его «кожу», холодная ночь покрывает его новым слоем льда, превращая в непрозрачный кристалл;
последовательные солнечные дни делают его таким, что уже невозможно сказать, что это такое, а румяно на губах совсем стирается.
Однако снежинки северного края, после того как они разлетятся, всегда остаются как пудра, как песок — они никогда не слипаются друг с другом. Они рассыпаются на крыши, на землю, на засохшую траву — именно так. Снег на крышах уже давно начинает таять от тепла очагов, где живут люди.
Других же снежинок, под ясным солнцем, внезапно подхватывает вихрь — и они бурно взлетают, ярко сияя в солнечном свете, подобно туману, скрывающему в себе пламя, вращаются и поднимаются вверх, заполняя всё небо, заставляя его вращаться и сиять вместе с ними.
На безграничной пустоши, под ледяным небом, сверкают, вращаются и поднимаются вверх — духи дождей...
Да, это одинокий снег, это мёртвый дождь, это дух дождей.